Третий сын и четвёртый ребёнок Сулеймана Великолепного от его законной жены Хюррем Султан. Санджак-бей Коньи, Кютахьи и Амасьи.

Шехзаде Джихангир
Младший сын Султана Сулеймана Великолепного от его законной жены Хюррем Султан, рождён с горбом, отчего никогда не претендовал на престол.

Шехзаде Мехмед
Старший сын Сулеймана I Великолепного и его жены Хюррем Султан. Санджак-бей Манисы с 1541 по 1543 годы.

Шехзаде Мустафа
Сын султана Сулеймана и Махидевран, санджак-бей Манисы и Амасьи.

Шехзаде Селим
Второй сын султана Сулеймана и Хюррем, будущий султан Османской Империи.

Пятнадцать лет назад.

Корабль, идущий в Паргу, легко скользил по волнам, имел трёх пассажиров – мужчину, женщину и ребёнка, унося их от Османского берега, причинившего обоим столько страданий. Они с улыбкой жались друг к другу, как к последнему спасению, так, словно ничего на свете не имело больше значения, кроме их близости. Свежий морской ветер слегка раздувал чёрные локоны женщины в красивом красном платье, как у невесты.

Впервые за долгие годы её личико вновь озарилось счастьем, ведь он, её любимый, вновь рядом с ней, отныне и навсегда. К женщине умильно жалась девочка, удивительно похожая на маму — с такими же красивыми глазами, и миленьким носиком, как у неё, как и хотел её отец. Мужчина, в свою очередь, наслаждался красивым видом игривых переливчатых волн и особым цветочным запахом своей любимой, который не переставал сводить его с ума, и улыбкой своей дочурки. На нём были богатые одежды и кольца, так не соответствующие этому кораблю, и он надеялся от них вскоре избавиться – они напоминали ему о той его жизни, от которой он сейчас бежит.

Кто бы мог подумать, что всё сложится так…

Он, Ибрагим паша, совершенно случайно узнал о готовящейся казни, так как услышал разговор повелителя и Эбусууда эфенди.

Его словно молния тогда пронзила. Было больно, что вся его многолетняя преданность этому человеку ничего для повелителя не стоит.

Ибрагим сначала хотел принять свою смерть, какой бы подлой и незаслуженной она ни была. Однако ему вдруг пришло в голову, что, если повелитель больше не нуждается в нём, значит он, Ибрагим, может исполнить свою мечту — вернутся на родину…

Всё отведённое ему для размышлений время, тоесть дни до казни, он метался между гордыней и мечтой о семейном счастье. Второе всё же победило, и утром того дня паша уехал, оставив повелителю длинное и проникновенное письмо, в котором признался, что всё знает, и хочет просто уйти, отказавшись от титулов и власти.

Затем он поехал за Эсманур. Так бы и уехал, но что-то не давало… Полузабытые чувства к одной женщине, матери этой девочки, чьё лицо он видел в её чертах. Женщины, что всегда так умело разжигала в нём страсть и нежность, дарила неповторимое тепло, заставляя забыть обо всех горестях и невзгодах. Он не смог уехать без неё – теперь они могут быть счастливы, больше им ничто не мешает. И, когда он предложил Нигяр бежать вместе, она согласилась, несмотря ни на что, забыв все обиды. Она безмерно любила и продолжает любить этого человека, не за должности и богатства, а просто его самого, и пошла бы за ним куда угодно…

На удивление, султан принял последнюю просьбу паргалы, и в порту бывшего пашу настигла весть, будто повелитель казнил Великого Визиря, оставив того даже без могилы.

Это было жестоко по отношению к Хатидже, к которой паргалы сохранил некоторую нежность, да и к детям их тоже. Но выхода для него другого и не было, ему оставалось только оставить их на милость Всевышнего.

Нигяр, почувствовав напряжённую задумчивость любимого, подняла голову.

— Ибрагим, всё хорошо?

Тот вздохнул, стряхивая с себя воспоминания.

— Да, всё хорошо, — слегка улыбнулся он, — Однако я больше не Ибрагим. Теперь я вновь

Тео, сын рыбака Манолиса. Как там наша девочка?

— Спит в каюте, словно ангелочек, — Нигяр вновь улыбнулась в ответ, — Она счастлива, что мама и папа рядом.

— Теперь так будет всегда, — он ласково и в то же время страстно взглянул в красивые, лазурные от счастья миндалевидные глаза любимой.

Лёгкий, едва ощутимый поцелуй скрепил их первую абсолютно беззаботную улыбку. Теперь их любовь не краденная, они принадлежат только друг другу, и никому больше.

А большего для счастья и не нужно…

Что может быть семьи дороже?

Теплом встречает отчий дом,

Здесь ждут тебя всегда с любовью,

И провожают в путь с добром!

Отец и мать, и дети дружно

Сидят за праздничным столом,

И вместе им совсем не скучно,

А интересно впятером.

Малыш для старших как любимец,

Родители — во всем мудрей,

Любимый папа — друг, кормилец,

А мама ближе всех, родней.

Любите! И цените счастье!

Оно рождается в семье,

Что может быть ее дороже

На этой сказочной земле

Мустафа внимательно слушал короткий рассказ паши, хмурясь всё больше. Ему вспомнилась боль и горечь тётушки…

— А вы знаете, что случилось с Хатидже Султан?! – Гневно начал шехзаде, — Она…

— Знаю, — прервал его Тео, отведя взгляд, — Барбаросса, который каким-то образом узнал о том, что казнь липовая, позже написал мне об этом. Пойми, Мустафа, я уже не мог ничего изменить. Конечно, я бы ни за что не желал такой участи Хатидже Султан.

Мгновение шехзаде гневно и испытующе смотрел на наставника.

— Хорошо, — вздохнул он, соглашаюсь с его доводами, — что же теперь привело тебя сюда, паша?

— Ты, Мустафа, — Коротко, но ёмко ответил тот, — ты.

— Полагаю, ты узнал о случившемся? – Шехзаде жестом указал на письмо, — Подожди-ка… но как? Не заставляй меня думать, что это ты стоял за всем этим!!

— Ни в коем случае, — тот уверено отмахнулся, — По двум причинам: Я всё же сохранил остатки преданности повелителю, а так же я просто не мог бы провернуть подобного — я больше никто в этом государстве. За этим стоял кто-то другой.

С секунду Мустафа задумчиво смотрел вдаль, перебирая варианты.

— Неужели… Хызыр Хайреддин паша? – Шехзаде побелел, как мел.

— Да, я тоже так думаю, — согласился Тео, — Даже в письмах ко мне проскальзывала его откровенная ненависть к Рустему, неприязнь к Хюррем, любовь и преданность к вам. В силу одного обстоятельства он решил пренебречь былой преданностью повелителю, чтобы без страха и сомнений покинуть этот мир.

— О чём ты, паша? – Удивился Мустафа.

— В последнем письме он так же написал, что Рустем отравил его медленно действующим ядом, — с некоторой печалью отозвался паргалы, — Ему осталось недолго, увы. Это, скорее всего, и стало причиной… Кстати, про двойника не ложь: при нём действительно был такой человек. Но ты его уже не найдёшь, он скрылся.

— Я не оставлю это безнаказанным, — с болью прошипел шехзаде, — Отец…

— А ты подумай о том, Мустафа, что твой отец, как ты его называешь, хотел с тобой сделать! – Слегка повысил голос Тео, — Мне жаль, что мой друг и брат стал таким, очень. Оставь всё так, как есть.

— Он всё равно мне дорог, — уверено ответил шехзаде.

— Теперь будущее этого государства в твоих руках, Мустафа, — Тео слегка улыбнулся, ободряюще положив руку на плечо воспитанника, — И кровь отца не на твоих руках. К тому же, только если ты возьмёшь всё в свои руки, никто из твоей семьи не умрёт, потому что если власть получит Хюррем, её ничто не остановит.

Никто, кроме паши и отца, не имел такого влияния на своенравного и уверенного в себе шехзаде Мустафу. Слова наставника возымели действие.

— Хорошо, — подумав, кивнул он, — но только если первое время ты будешь рядом, около полугода. Затем я отпущу тебя к семье.

Паша, конечно же, согласился, и отправился в столицу с шехзаде, вернее, уже с султаном Мустафой.

Дело разрешилось гладко: Баязид не стал противиться восшествию брата на престол, несмотря на просьбы матери. Ибрагим паша убедил его, что брат невиновен в смерти повелителя и Селима. А вскоре в столицу вернулся и Джихангир.

Мустафа сделал их своими соправителями, все вопросы они решали вместе. Ибрагим недолго побыл в столице, но успел блеснуть эффектным появлением перед Хюррем и пашами, которые едва не упали в обморок от его вида, а так же повидался с детьми, которые впоследствии несколько раз в год навещали его в Парге.

Страна расцвела в руках любимого и умелого правителя, который завоёвывал земли не столько пушками и мечами, сколько умелой дипломатией, хотя и воинской славой вместе с братом не особо пренебрегал. Его правление стало пиком эпохи, названным впоследствии Великолепным Веком Османской Империи.

На самом деле, любители этого телесериала в основном разбирают другие личности, но я среди всех персонажей Великолепного Века люблю именно шехзаде Мустафу. Объясню, почему:

1)В нём милосердие уравновешенно подчас жестокой справедливостью, которой он следовал неукоснительно, тогда как Сулейман под конец правления в этом плане сильно оплошал.

2)Он больше всех других персонажей ценил и любил семью. Не пожалел ради святых уз даже своей жизни, чтобы не предавать их.

3)Любовь к народу. Он относится к тому редкому сорту высокородных особ, для которого ценен каждый подданный. Он готов выслушать, понять и помочь любому, кто к нему обратится, если тот того заслуживает (это доказывают многие эпизоды). Именно за эту любовь и смелость народ так его обожал – ведь это редкость в правителях.

4)Мустафа с умом подходил к решению вопросов и подбору окружения. Это доказывается тем, что оба его санджака в его руках расцвели, а люди из его окружения остались рядом до последнего вздоха.

5)Твёрдость мнения, уверенность в себе, не переходящие в властолюбие и гордыню. С какой-то стороны это стало его минусом, так как открытость и уверенность шехзаде мешала ему иногда схитрить там, где это нужно.

И вообще, я разделяю мнение народа – обожаю его:) Такие люди своей добротой и неукоснительной верностью излучают свет, побольше бы таких.

Не скрою, Мехмед, Баязид и Джихангир тоже стали бы хорошими правителями, но, на мой взгляд, в Мустафе есть над ними некоторое небольшое преимущество. Не в старшинстве, а в характере. Однако это лишь моё мнение, и я на нём не настаиваю.

Я пролила море слёз во время показа серий казни Мустафы, и сотню раз за это время прибила повелителя. Может, меня не поймут, но в смерти Мустафы я не сильно обвиняю Хюррем, как ни крути, в этом её можно понять. Здесь я обвиняю Сулеймана. Могла бы расписать на тысячу страниц с матами по поводу него, но лучше не буду

Так же хотела бы объяснить, почему сделала фанфик именно с двойником, а не просто завершила восстание Ташлы и Атмаджи успехом. Желание заинтриговать читателей имело место, но по большей части дело не в этом. Да просто Мустафа трупом бы лёг, но защитил бы отца, а если б не сумел, так казнил бы в ярости и друзей, и пол войска. Он слишком любил отца, слишком был предан ему. И, для того, чтобы не делать таких кровавых жертв (всё же я люблю своих персонажей), я и сделала сюжет таким.

Что касается Ибрагима, то он мой любимчик номер два, несмотря на то, что иногда бывал козлом, кабелем и т. д. по списку нехороших слов Великого и Могучего. Он всё же интересная личность, мне нравится читать разные пейринги с ним (как и с Мустафой). А вот с Нигяр калфой из классических (ОЖП, Хюррем, Махидевран) и канонных (Шах, Хатидже, Нигяр) вариантов она, я думаю, подарила бы ему наибольшее счастье – простую семейную жизнь без высокородных заскоков и заморочек. Он об этом и мечтал, как и она. Захотелось хоть в фанфике воплотить их мечту.

Вот, небольшое дополнение к флаффному фанфику о моих любимых

Шехзаде Баязид создателями сериала Великолепный век показан нам как сильный и смелый молодой человек. Из-за своего непокорного и воинственного нрава он не раз попадал в неприятности. Но одновременно с этим, Баязид был на стороне справедливости, он умел любить и сострадать. Этот шехзаде был практически копией своего старшего брата шехзаде Мустафы, которого все считали идеальным шехзаде. Баязид не только уважал и любил старшего брата Мустафу, но и был сильно привязан к своему младшему брату Джихангиру. И не смотря на положительные качества своей личности, Баязид вспыльчив и в яростном порыве он не способен контролировать свои действия. Таким мы знаем его по сериалу.

В истории

Шехзаде Баязид —четвертый наследный сын Сулеймана Великолепного, которого ему родила его законная супруга Хюррем в 1525 году. Баязид был губернатором в Конье, Кютахье и Амасье.

Как и полагается наследнику, шехзаде Баязид тоже обучался военному делу. Он участвовал в военных походах. Так в 1541 году он был участником в военных действиях против Венгрии. Вместе со своим старшим братом Мустафой он был на второй войне против Персии.

Султан Сулейман с сыновьями: шехзаде Мустафа, шехзаде Селим, шехзаде Баязид. Актеры: Халит Эргенч, Мехмет Гюнсюр, Энгин Озтюрк, Арас Булут Ийнемли.

Его жизнь сильно усложнилась после смерти Мустафы, когда в 1553 году он был казнен про приказу их родного отца Султана Сулеймана. За что именно был казнен Мустафа? До сих пор ведутся споры. Но за официальную версию приняли то, что он хотел отнять трон у своего отца. Как и в версии со смертью Ибрагима Паши, всю вину за смерть шехзаде Мустафы возложили на Хюррем султан и на её союзника Рустема-Пашу, который на тот момент занимал пост Великого визиря.

Шехзаде Мустафа был похоронен в Бурсе, там где находили свой последний покой все шехзаде. А в это время янычары бурно выражали свое недовольство столь резким и бесповоротным решением Повелителя. Они подняли бунт! Чтобы успокоить все эти волнения, Сулейман временно снимает Рустема Пашу с поста Великого Визиря.

Лже Мустафа. Кадр из сериала Великолепный век.

Но смерть Мустафы положила начало новым неурядицам в султанской семье. Умирает шехзаде Джихангир, самый младший сын Сулеймана и Хюррем. Затем откуда ни возьмись появился Лже-Мустафа, который поднял восстание на Балканах. Барон Огиер Гизлен’Де Бусек написал в июле 1556 года письмо, где сообщил, что шехзаде Баязид имеет к этому восстанию прямое отношение, якобы это он его и спровоцировал. Когда Лже-Мустафу и его сторонников схватили и казнили по приказу Султана Сулеймана, Хюррем Султан еле спасла своего сына от казни. Однако в 1558 году сама она умирает. Больше некому стало сдерживать двух оставшихся шехзаде от конфликтов.

Брат против брата

Между родными братьями начинается новая война. Активное участие в этом принимает Лала Мустафа-Паша, который являлся наставником для обоих принцев.

Испугавшись переворота, Сулейман решил отправить двух своих сыновей в провинции, подальше от греха, Стамбула и друг друга. Шехзаде Баязид отправился в Амасью, а Селим уехал из Манисы в Конью.

Такое положение дел совсем не понравилось Баязиду. Ведь по сути его брат Селим был ближе к столице, чем он. Он понимал, что борьба за трон для него уже началась. По дороге в Амасью он привлекал на свою сторону всех недовольных. Многие из них верно служили убитому шехзаде Мустафе. Так он собрал целую армию.

Узнав об этом, Султан Сулейман расценил это как бунт и стал опасаться того, что Баязид получит поддержку со стороны Ирана. По его приказу санджакбеи малоазиатских провинций собрали свои армии для того, чтобы встать на сторону Селима. Сулейман пообещал им повышение жалования и стремительное повышение в должности всякому, кто вступит в его армию.

Войска шехзаде Беязида и шехзаде Селима встретились недалеко от Коньи. Армия Селима обладала численным превосходством. Да и вооружены они были гораздо лучше. Это и решило исход битвы между братьями. Баязид вынужден был отступать в сторону Амасьи. Он надеялся на то, что там он получит необходимую поддержку.

Подписавший в 1555 году мир с Османским государством, шах Тахмасп предложил шехзаде Баязиду укрыться у него. Узнав об этом, Сулейман приказал санджакбеям задержать в Амасье Баязида и заключить его под арест. Ему снова пришлось подкупить их.

Баязид пишет письмо своему отцу Султану Сулейману

Баязид, хорошо понимавший всю ситуацию, всё же надеялся получить прощение Повелителя. Из Амасьи Баязид написал отцу письмо, в котором он молил простить его:

«О, Султан всей Вселенной, мой Сулейман, отец мой…
Вы тот, чья душа является частичкой моей. Моя душа, как и моё сердце, до конца своих дней будет верна Вам, мой Падишах. Неужто, Вы навлечёте на собственного сына Баязида такое унижение, отец мой? Лишь Всевышний видит, что разум мой чист, преступления я не совершал, о мой величественный Султан, о мой отец! Если человек, жизнь которого дана и предначертана Аллахом, ничего не совершал, что можно сказать? Даруйте Баязиду своё великодушное прощение, не отдавайте его прямиком в руки смерти! Всевышний лишь знает, что не совершал я греха перед мои великим отцом, Падишахом!»

Но Сулейман остался непреклонен и написал ему свой ответ:

«О, Баязид! Были времена, когда вовлёк ты, сын мой, брата своего в кровавую битву!
Ты думаешь, вокруг твоей шеи будет продолжать гореть пламя? Нет, не будет гореть пламя, мой сын! О, разве я когда-нибудь давал вытерпеть тебе муки смерти в агонии, сын мой? Из уст твоих я слышу: «Не виновен я!». Да будет Всевышний тебе Свидетелем. Раскайся, мой дорогой сын. Раскайся за содеянное… Руки твои, разум твой – в крови. Молишь о прощении… Что можно сказать? Я бы даровал тебе прощение, мой сын, если бы это был не такой грех. Но в ответ я слышу ложь: «Я не виновен!» Раскайся перед Всевышнем, мой дорогой сын…»

Чтобы спастись Баязид с сыновьями бежал в Ирак и спрятался от султанского гнева там. Шах Тасхмасп с радостью предоставил им убежище, имея при этом свои цели. Он желал мести.

Баязид повторил судьбу Мустафы

Султанскими послами велись долгие переговоры с шахом Тахмаспом, который хотел обменять шехзаде на земли в Месопотамии, захваченные когда-то османами. Но вместо этого они сошлись на денежном выкупе.

В 400 тысяч золотых была оценена жизнь шехзаде Баязида и его сыновей. За эту сумму, в 1561 году, персы передали сына отцу. Сторонники Баязида были убиты.

25 сентября 1561 году по приказу родного отца, Султана Сулеймана, шехзаде Баязид был казнен. Его задушили. Не пожалели и его сыновей. Орхана, Османа, Абдуллу и Махмуда как и их отца задушили. Не оставили в живых даже трёхлетнего Мехмеда (или Мурада). Его казнили в Бурсе и похоронили рядом с шехзаде Мустафой.

Шехзаде Баязид и четверо его сыновей встретили свою смерть в Казвине. Их мертвые тела привезли в Анатолию и погребли в городе Сивас, в небольшой тюрбе Мелик-и Аджем. Мавзолей находится рядом с мечетью Абдулвахаби.

Она выглядит настолько просто, что и не скажешь, что тут похоронены шехзаде.

На двери висит табличка, где написано, что Баязид с сыновьями был похоронен тут 23 июля 1562 года.

Войдя туда, вы увидите очень маленькую комнатку с четырьмя гробами, стоящих тесно друг к другу. Куда девался пятый гроб, так до сих пор и не понятно, ведь по официальным данным в Казвине вместе с Баязидом казнили четыре его шехзаде. А значит гробов должно быть пять.

Для шехзаде Баязида не стали строить даже собственную мечеть. За то что он собрал армию и пошел войной на брата его считали предателем.